Новости

Очевидно, что надо помогать людям, пережившим войну, стихийное бедствие. Чем можно помочь людям, которые всю жизнь живут так, будто только что кончилась война или сошла лавина? В глухих российских деревнях пора спасать людей. Пора спасать наших.

Вяземщина Смоленской области. Село Семлево. У бывшего директора школы новая должность – социальный уполномоченный. Это такой социальный работник, который не ждет, когда к нему придут за помощью, а сам ее предлагает людям.
Пушкиниада

Фото к этому репортажу можно посмотреть в Галерее на сайте

Дом, в котором живет семейство Пушкиных, им не принадлежит. Еще чуть-чуть и он никому не будет принадлежать, так как развалится сам собой. Пушкины – фамилия на селе знаменитая. Основательницу рода за глаза называют Хонда. То ли за проломный характер, то ли за хождения по мужьям. Куда не придет жить, гарантированно дом разваливается. Вот в таком доме, где пожила Хонда, и живут теперь ее родственник Саша Пушкин, его новая жена и трое их детей. «У нас есть комната в общежитии. 12 метров. Но там еще дедушка наш живет. Невозможно всем вместе. Вот мы решили на лето сюда переехать. Конечно, тут плохо. Ну туалет я перенесу в другое место, (сейчас он не находится в одном месте, а рассредоточен по палисаднику перед крыльцом), окно заделаю, а там посмотрим», -- рассказывает Саша. Он работает на хлебопекарне и получает там восемь тысяч рублей в месяц. Это еще хорошо. Никакой другой работы в селе мужику не найти. До Вязьмы 30 км. Не наездишься. Да и там все рабочие места разобраны. Дети, мальчик лет семи и двое пятилетних близняшек, возятся с котятами под тусклой лампочкой без абажура в единственной комнате дома, больше похожую на тюремную камеру. Тем временем на прокопченной кухне с трепещущими полиэтиленовыми окнами, и с одной большой протянувшейся посередине грязного пола, и выпадающей куда-то дальше, в подвальную черноту половой доской, светится теплым, мерцающим светом телевизор. «Дэвид, я совсем не люблю тебя. Нам придется расстаться…» -- изрекает из чудо-ящика какая-то прекрасная дива свеженакрашеным ртом, запивая душевную драму бокалом Мартини.

Малоимущие семьи, живущие в пятиэтажках, находятся в более хороших условиях проживания, но в тесноте страшной. Непонятно, как они все умещаются в комнате. Зато такие-же обладатели частного жилья страдают от сквозняков, разбитых окон, прогнивших полов и протекающей крыши

Телевизор есть в любом доме. Где-то он стоит под иконами. В рейтинге правдивых обещаний счастья он считается вторым по праву.

-- Что вам сейчас нужно? – спрашивает социальный уполномоченный Тамара Анатольевна Бирюкова Сашину жену. Она, конечно и так знает, что кому в селе нужно, так как долго проработала в местной школе директором, и, не задумываясь, может назвать все социально-проблемные семьи. Кто, как не директор школы, самый верный свидетель сельской жизни. Но тут она вытягивает ответы, хочет, чтобы представители социального отдела Смоленской и Вяземской епархии узнали, каково это, жить в глухой русской деревне, из уст самих жителей.

«Да нет… Ничего наверно не нужно… Как-то стыдно». -- Отвечая, жена Саши пожимает плечами, стесняется, что-то невнятно объясняет. Она явно смущенна вопросом Тамары Анатольевны.
Первый, пробный


Когда епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон посещал Вязьму, директор Вяземского комплексного центра социального обслуживания населения Галина Николаевна Тарасова рассказала ему про эксперимент с новой должностью социального уполномоченного. Так в епархии узнали о начинании, и тоже решили провести эксперимент -- передвижной гуманитарный центр. Машина с необходимыми вещами для малоимущих семей загружается гуманитарной помощью по спискам, составленным социальным уполномоченным, и привозит все это в деревню, конкретным адресатам. Первый пробный выезд решили осуществить в Семлево. В село с первым, «пробным» социальным уполномоченным. В планах много сел и деревень, взятые под опеку таким образом.

Ира приехала из Алма-Аты. Она тут вышла замуж. У нее два сына. Один окончил школу только что, а другой еще учится. Мужа посадили. Пока Ирина не получила вид на жительство, работу ей найти невозможно: работодатели боятся штрафов. Сделать документы стоит 30 000 рублей. А там еще документы заверять у нотариуса, переводить справки и так далее. Ира не отчаивается. Молится, надеется на помощь. Воспитывает детей. Шефство над этой семьей взяла Тамара Анатольевна и школьные учителя. Нашли ей лачугу, в которой она живет пока.

Анна живет в соседней деревне, в пятиэтажке, которая уже не числиться ни на одном балансе ни одной организации. Живет она вместе с матерью и отчимом, горькими пьяницами. «В прошлом году мы ее спасали. Соседи сказали, что она лежит в доме, помирает, а мать с отчимом пьяные, ничего не соображают. Ну мы приехали. Лампочка разбита, света нет. Как мы ее в этом бедламе на ощупь нашли – не знаю! Мать орет, забирайте ее не нужна она мне, а сама Анька без сознания, вся горячая. Оказалось, почки простудила. Воспалились. Отхаживали. За детьми в это время смотрели. Анна не пьет, не курит, добрая вообще то. Но вот непутевая, какая-то, -- Тамара Анатольевна делает многозначительный взгляд. -- Понимаете?» Трое детей Ани от разных мужей. Их можно было бы пристроить по плану социального уполномоченного, но для этого Анне надо купить жилье в селе. Есть ее материнский капитал 370 тысяч. Но дадут его через полгода, и к нему надо еще 100 тысяч где-то искать.
Нежности при бедности


Помощь от Смоленской епархии решено было раздавать в домике под вывеской «Аптека». Аптека разорилась. Оказалось, что история разорения поучительная. Домик стоит рядом с сельской больничкой и числится на балансе Вяземского медицинского учреждения. «Решили в нем сделать молельную комнату, -- рассказывает учительница английского языка и староста церковной общины Татьяна Петровна, -- Так было хорошо. Мы с ребятами повесили иконы, все вымыли, сделали библиотеку, приходили сюда заниматься Законом Божиим. А потом домик выкупила фармацевтическая фирма и открыла в нем аптеку. Я так плакала, но что делать. Да аптека разорилась. Хозяин, видать понял, почему. Приехал священник. Может быть, опять молельный дом сделают?»

Над коробкой с канцтоварами возбужденные мамаши. Скоро детей в школу вести, а в чем, и с чем? Над коробкой с канцелярскими принадлежностями ажиотаж. «Ой, Надь, прости. Проходи, проходи. Я уже все взяла», -- В большой семье, кто не успел, тот опоздал. Велико искушение отпихнуть ближнего. Но мамаши стоически борются с собой, страдают, но пропускают своих товарок к заветной коробке с красками, тетрадями и всякой школьной всячиной. К обеду разобрали все 47 коробок с одеждой, 2 коробки с детской обувью, одну детскую коляску и коробку с постельным бельем. Школьному интернату достались новые платья для девочек, приличные, в строгую клеточку. «Будет школьная форма», -- обрадовалась Лариса Петровна.

В деревне нужна мебель, строительные материалы, инструменты. В общем, то, что покупается редко и надолго. То, что и горожанин не сразу соберется купить, а деревенскому жителю это и подавно не под силу со своим доходом в четыре, шесть тысяч. Только мужские рубашки в деревне не пригодились. И мужиков мало, и расхаживать им в них некогда. «Футболку быстро надел – и пошел», -- объясняют женщины. Зато детские теплые штаны на 4-9 лет – это вещь первой необходимости. Скоро зима. Детей надо утеплять. А что там купишь с этих четырех, шести ты… В общем, как обычно.